В Стране Живых великая ценность – время, поэтому его не тратят, не проводят, тем более не убивают. А ценность человеческой Личности неизмерима. Возможность прикоснуться к умному, тонкому, интересному человеку вызывает великую благодарность.
Именно в этом краю рождаются произведения искусства и совершаются великие открытия. Именно в этом краю родились понятия – Дружба, Призвание, Любовь.
Иногда до Диатезного Мира доносятся слухи. И если вообразить себе , что эти миры по разные стороны океана, то можно представить себе, что к берегу прибивает бутылки с посланиями: О любви, о дружбе, о призвании и творчестве… Бутылки вылавливают, записки читают и говорят: «вот-вот, у меня совсем как там написано».
ИМИТАЦИЯ - один из законов, ритуалов, обычаев и любимых занятий Диатезного Мира.
Когда я только начала публиковать в ЖЖ свою книгу «Дама с собачкой» я получила разгневанный комментарий от некоего анонима, что таких людей не бывает. И тут вмешался мой очень наблюдательный френд misstrell. Она написала: «Бывают, неужели вы не видите вокруг? Внутри такие мертвые, а снаружи - искусственно живые. Она бегает по опавшим листьям, собирает их в охапку, подбрасывает вверх с восклицанием: "Ах, как прекрасна осень! Как хорошо вокруг!", и от этого чувствуешь себя почему-то, как зритель в кино с плохими актерами».
«Как тяжко мертвецу среди людей живым и страстным притворяться…» А. Блок.
Я позволю себе привести здесь цитату из одной речи, написанной на занятиях артсинтезтерапии (у нас в программе курса есть риторика).
«Я, как одна из дочерей злой мачехи, натянула на ноги хрустальные туфельки Золушки, пришла на Бал Жизни и даже умудряюсь танцевать. Ноги при этом болят, удовольствия от танца никакого. Но туфли-то приличные, и танцую я, как все…»
Ну, а теперь продолжение книги «Дама с собачкой. Почти по Чехову» (Начало в tags Книга)
ЧАСТЬ YII
От растерянности Аня стала передергивать карты. Она вдруг перестала понимать, что у нас не занятия искусствами, а психотерапия. И регулярно заявляла, что у нее нет способностей к рисованию, или, что она не собирается играть на сцене.
Чужие поиски и победы ее не вдохновляли, она наблюдала за ними с вялой и тоскливой завистью. В то время Аниной любимой присказкой было: «у меня это никогда не получится». Этими словами она себя опускала и заодно оправдывала.
В конце концов, Аня на психотерапию опять обиделась. По ее мнению, психотерапия должна была состоять из простых рецептов «как жить». И легких упражнений – чтоб были всем по зубам. Каким то образом, легкие упражнения и простые рецепты должны были подготовить человека к решению сложных проблем.
Через три месяца работы я знала про Аню многое, больше, чем она про себя. Думаю, намного больше, чем ей хотелось бы.
Аня была обычной среднестатистической женщиной, поэтому жила, думала и поступала «как все». Ее убеждения и принципы были подчинены вездесущему «так принято». Ее мысли и ценности были втиснуты в прокрустово ложе «так полагается». Ее мировоззрение было порождено великим и всемогущим комильфо. Собственно, ко мне на группу она попала, потому что в то время психотерапия была принята в ее кругу.
Аня, считавшая себя натурой тонкой и изысканной, в близком общении напоминала мыльную оперу - какую серию ни включи, все известно наперед. Аня об этом даже не догадывалась. Ведь она всегда училась на одни пятерки, а для нее и для окружающих это был знак высокого качества. На самом деле под тонкой позолотой круглой отличницы скрывалась простая грубая копилка, под завязку набитая штампами. На разные случаи жизни: от простого - что надевать, до серьезного - что думать, как жить.
Поэтому лицо ее больше всего оживлялось на знакомое, привычное. Услышав знакомую аксиому, она не то чтобы расцветала, расцветать она не умела - она расслаблялась. Мир подтверждал ее представления о нем. Она жила по проверенным схемам. Она черпала в них силы и находила опору.
И шаг вправо, шаг влево вызывал панику. Ее любимыми словами были «защищенность», и «контроль». А больше всего на свете она ценила гарантии.
Зато все оригинальное, нестандартное – будь то мысль, или одежда, или чувство вызывало в ней тревогу или раздражение. Пальцы сжимались в вялые кулаки, глаза привычно стекленели.
