Личностью не рождаются...

Продолжаем тему инфантилизма.

Во многих приватных письмах меня попросили привести примеры, как инфантилизм может загубить жизнь человека. Чтоб не ходить далеко, решила опубликовать рассказ (вернее, отрывок) из готовящейся к изданию книги. Книга у меня художественная, местами автобиографическая. Данный отрывок публикуется впервые. (Если можно, я не буду пересказывать фабулу и сюжет…)

Посты об инфантилизме (tags: Приговор: вечная юность)

***

На Воздвиженке захожу в кафе, вернее, это что-то типа бара. Заказываю коктейль и легкий салат. Это меня в Париже научили – в одном месте бокал, в другом рюмочка, в третьем стаканчик. Я, правда, внесла во французский стиль русский акцент – бокал, а к нему салатик, к рюмочке – суп, ну а к стаканчику – горячее…

Сажусь у окна. Напротив две ухоженные дамы под сорок. Говорят пылко и громко, так что я невольно слушаю их разговор.

– … Она говорит: «Я с вами четыре года вожусь, вы так и не стали профессионалом, вы даже близко не подошли к понятию профессионализм!»

– Да ты что!

– Я говорю: «Все, что мне надо для работы, я знаю. Я даже на работу уже не опаздываю».

– И правда же!

– Она говорит: «Вы считаете это подвигом?» А я ей чуть не со слезами говорю: «Да я же света белого не вижу из-за работы!»

– А она что?

– Единственное, говорит, чему вы научились за эти годы – это бурно изображать кипучую деятельность.

– Вот сволочь!

– Я говорю: «А когда у нас трубы прорвало, кто за день организовал переезд?» Она говорит: «Вы замечательно с этим справились. И что, мне вас держать на работе в ожидании, когда в следующий раз трубы прорвет?» А я говорю: «Всякое бывает». И думаю про себя: «Хватит, пора в наступление!» И говорю ей: «Вот объясните мне, почему у нас в работе постоянные авралы?»

– Да ты что! Так и сказала?

– Ну!

– А она что?

– У нее лицо каменное стало, жуть, и она мне стальным голосом: «То есть я вам должна была еще и обеспечить работу без авралов?» Я говорю: «Хотелось бы. Вы у нас руководитель проекта». И тут она завелась, позеленела аж. Ну, думаю, сейчас ее кондрашка хватит, у нее же давление. Она говорит: «А вы знаете работу, где не бывает авралов?» У меня, говорит, мать – она все время на своих родственников ссылается – в научно-исследовательском институте работала, так они как исследование проведут, у них аврал на полгода. Материал надо проанализировать, статьи написать, и все к определенному сроку. Да, говорит, даже у дворников есть авралы, когда лед, снег или листопад…

– Сравнила с дворниками!

– И вдруг как остыла и так ехидно спрашивает: «А что вы сделали, чтобы у нас авралов не было?»

– А почему ты должна что-то делать?

− Вот и я про то же. А она, представь, тем же тоном: «Вы читали сказку Гофмана «Крошка Цахес»? Почитайте! Там фея заколдовала урода, и его все принимали за умницу и красавца. И он сам в это поверил. Плохо это кончилась – он утонул в ночном горшке. Знаете, что фея сказала на его смертном одре?» Тут она начинает ходить вокруг меня, а карандашом в воздухе выписывает разные крендели, будто это волшебная палочка. И сладким таким голосом приговаривает: «Безрассудством было думать, что прекрасный дар, которым я тебя наделила, озарит лучами твою душу и разбудит в тебе голос, который скажет: «Ты не тот, за кого тебя принимают, но стремись сравняться с тем, на чьих крылах ты взлетаешь ввысь!» Твой внутренний голос не откликнулся. Твой вялый дух…»

– Артистка!

– А потом вдруг остановилась и ледяным тоном: «Вы довольны своей зарплатой?» Я говорю: «Вполне». Она говорит: «А вы знаете, какова средняя зарплата по Москве?» Я говорю: «Догадываюсь». А она губки так поджала и говорит: «Вы получаете в четыре раза больше. Вы считаете, вы отрабатываете эти деньги?»

– А ты что?

– А я не успела ответить. Она своим тяжелым взглядом на меня смотрит и шепотом так: «Если я вас выгоню, вы куда работать пойдете? Менеджером?» Я говорю: «Ну уж, конечно, менеджером не пойду». Она говорит: «А что вы умеете? Где вас держать будут? Вы же ни за что не отвечаете». Я говорю: «Я отвечаю за свою жизнь. У меня помимо работы есть еще и моя жизнь!»

– Красиво сказала!

– А она говорит: «Это вы что имеете в виду?» Я говорю: «У меня ребенок есть». А она говорит: «Ребенок у вас сутками в компьютере сидит, играет, ничего другого не знает, не умеет». Представляешь, гадина какая? Я с ней поделилась когда-то, что у Павлика проблемы, а она это как козырную карту мне в лицо. Я прямо растерялась, говорю: «Это все из-за работы, я дома не бываю».

– Чистая правда!

– Она говорит: «Вы у нас 5 лет, а ребенку вашему 16. Когда это вы им занимались?» Я говорю: «Во-первых, не ваше дело, а во-вторых, вот теперь и займусь».

– Ой, Ленка, а что ж дальше будет?

– Ничего не будет. Первый раз, что ли, такие разговоры у нас? Будем работать, как работали. Она же старая, больная вся, возраст пенсионный, или помрет, или уйдет, вот тогда я развернусь. Она, конечно, гений в своей области – такое придумать! Но ее же боятся все, ее характер никто не выдерживает. А на работе что главное? Атмосфера! У меня бы работа всем в радость была, а не внапряг.

– А если все-таки выгонит?

– Не думаю.

– А если? Попадет вожжа под хвост…

– Ну, конечно, с деньгами сильно ужаться придется. Но ты же знаешь, я квартиру на Ленинском сдаю…

Я больше не могу слушать это. И вместо того, чтобы посмаковать коктейль, выпиваю его залпом и вылетаю из бара.

Иду по Воздвиженке к Дому Пашкова. Как и Булгаков, считаю его одним из самых красивых зданий в Москве. Хотела им полюбоваться, да черные мысли окружили роем, не пускают в душу красоту…

***

Призраки нереализованных идей преследуют меня. Моя несбывшаяся мечта – своя школа. Ну да, несколько человек по методике работают. Несколько. А я хотела много!

Мне кажется, нет большего счастья для профессионала, чем создать свою школу. Счастье, вкуса которого я уже не узнаю...

Как же я мечтала об учениках, единомышленниках, единодумающих, единодышащих! Я могла бы посвятить их в секреты мастерства. Открыть смысл наших упражнений, их тонкую связь между собой. А еще оставить в наследство уникальный иллюстративный материал – антологию, которая собиралась столько лет – стихи и пьесы, риторику и живопись... Вот они, ступени развития Личности – от детского лепета до глубоких, сложных размышлений. От грязных, разрозненных мазков до интереснейших творческих разработок, где изысканная игра цвета сочетается с причудливыми формами.

Чтобы стать профессионалом в нашей области, и диплом, и теоретические знания, конечно, нужны, но самое главное – это практика. Поэтому на первых порах учеба проходит, как у парикмахеров, «за креслом». То есть ученик смотрит, как работает его старший коллега-наставник, что он делает.

Люди, изъявившие желание работать с группами по методу АСТ, появлялись в моей жизни регулярно. Их было не так уж много, но в нашей профессии их и невозможно штамповать, как на конвейере.

Могу сказать, что выращивать ученика – особая забота. Ты все время должен держать в голове, что он понимает, а что нет, объяснять, показывать… Я знаю, что в любой серьезной области достойный ученик выращивается годами, но ведь наступает день, думала я, когда он становится коллегой!

Все они проходили методику на себе и были ею очарованы. И прямо жаждали овладеть этой удивительной профессией! Однако в процессе учебы я натыкалась на этакое тихое, аккуратное выжидание-ожидание, что все случится само по себе, потому что попали в волшебное место, где уже не надо шевелить даже пальцем. Где испекут пироги, заварят чай, позовут к накрытому столу, а потом уберут и посуду помоют.

Мне в свое время сильно повезло, что я училась на режиссерском. Эти замашки, что кто-то должен меня чем-то обеспечить, развеялись как дым еще на первых курсах. Все мы подрабатывали в самодеятельных театрах – ставили спектакли. И очень хорошо знали, что в наши обязанности входит ВСЕ: не только найти пьесу и отрепетировать ее, но придумать костюмы из подручных материалов, изобрести декорации, музыку подобрать, фонограмму записать, свет поставить...

Много позже я поняла, что ученики мне попадались из породы лиановых. Это когда своего ствола (стержня, хребта) нет, ищут чужой – чтобы обвиться вокруг него.

Лианы в природе – как написано в энциклопедии – «это растения, не способные самостоятельно сохранять вертикальное положение стебля и использующие в качестве опоры другие растения, скалы, постройки и т. п.».

Люди-лианы весьма близки природе. У людей-лиан нет цели «стать». Есть цель найти опору.

Обвиваться можно вокруг чего угодно. Например, вокруг Идеи. Вокруг яркого или сильного человека – неважно, Гитлер это или Махатма Ганди. Вокруг Дела. Поэтому люди-лианы есть во всех областях – искусстве, науке, политике. Если же поблизости не оказалось достойной идеи, дела или яркого человека, опорой и хребтом (чтобы можно было высоко держать голову) может стать семья. И уж будьте уверены, из нее выжмут все соки, ибо не благоденствие семьи является целью человека-лианы, а собственное становление.

Где-то я читала, что в природе есть лианы, у которых нет ни корней, ни листьев. Присоски на концах побегов врастают в ткани растения-хозяина и высасывают из него воду и питательные соки. В результате такого «сожительства» растение-хозяин, как правило, перестает расти и может погибнуть. Но не лиана! Она выбрасывает стрелку и цепляется за что-нибудь другое, близстоящее. Впрочем, есть лианы, которым и стрелки не надо выбрасывать, они замечательно процветают на задушенных ими, уже полусгнивших деревьях.

Бывают, конечно, и мирные лианы, всего лишь забирающие у дерева часть света. Мои лианы были из мирных. Всем им ужасно нравилось присутствовать на занятиях, обсуждать их после… Это было такое полезное, умное и драйвовое времяпровождение!

Отчего-то всем им казалось, что постояв в тени состоявшейся судьбы, они как бы и сами уже состоялись. Обрели ствол и корни и стали финиковой пальмой, например. Или баобабом.

Большинство из них исчезали из моего поля зрения достаточно быстро. Лишь одна задержалась на несколько лет. По странному совпадению ее звали Лилиана. О ней здесь и пойдет рассказ.

Продолжение в следующий раз.