Встреча...
Продолжение книги «Дама собачкой. Почти по Чехову» (Начало см. tags: Книга)
Кто-то из группы, в которой она занималась, принес билеты на закрытый показ. Это был никому не известный польский театр. Настолько неизвестный, что про него немедленно поползли слухи, больше похожие на легенды. У этого таинственного театра не было своего сайта, говорили, что и труппы постоянной нет, есть один главный режиссер, а актеров он набирает местных.
Говорили, что работают они в этом спектакле без грима, без музыки, и без единого слова. Его показывают в разных городах мира, но всегда не более одного - двух раз в городе. Рекламы никакой, даже афиши нигде не расклеивают. Неизвестно, что из этого соответствовало действительности, но билеты, и вправду, были подозрительно дешевые.
Войдя в зал, Аня обнаружила, что публика сидит везде, и на сцене тоже, а все действо должно протекать в узком пространстве между сценой и зрительным залом. Декорации были в стиле минимализм – желоб, по которому текла настоящая вода и громадный кусок оберточной бумаги, свисающий от пола до потолка в конце этого желоба.
Немолодой дядька в мятом костюме вывозил на садовой тачке большие мешки. Он их открывал, и из них вываливались странные существа - обритые наголо, в бесформенных тряпках, непонятного пола и возраста. Их черты лица были точно стерты, глаза пусты и бессмысленны. Дядька пытался этих безликих поставить на ноги. Было понятно, что он должен провести их по ручью к занавесу из оберточной бумаги, висящему в конце пути. А они вяло выскальзывали из его рук и падали - прямо в воду лицом - и лежали в ней, недвижные.
Идею Аня разгадала сразу. Это был бог, и он создавал людей. Ну, да, хлопотливый такой бог в дешевом, стареньком костюме. Он никак не напоминал классического бога из библии, который сотворил мир и сразу увидел, что это хорошо. Тот бог был абсолютный авторитет. Тот бог был уверен в себе и в делах рук своих. Тот бог точно знал, что хорошо, что плохо и как надо.
А этот был какой-то непрезентабельный и вел он себя отнюдь, не как большое начальство: влезал в воду по колено, суетливо помогал подняться этим убогим, поддерживал их, всячески ободрял, вдохновлял, подстегивал. Он был весь мокрый от воды и от усилий. И они, с его помощью вставали, и медленно-медленно, двигались к цели. Ане показалось, что у них, по мере движения, стали проявляться черты лица.
Наконец они дошли до завесы, и бог ее разорвал. Там стоял маленький ребенок − златокудрое дитя в белых одеждах. Очевидно, это была душа. Он их подвел друг к другу, вроде как познакомил, последний раз заботливо оглядел все и торопливо ушел. Было понятно, что у бога еще много других дел. А эти, пробужденные им, помедлили минутку и начали оседать на пол. И прямо на глазах становились опять безглазыми, безротыми, безропотными... Душа осталась стоять в одиночестве и растерянности, и это было очень страшно – сияющая белыми одеждами, никому не нужная душа, сиротливо переминающаяся с ноги на ногу.
Никто сначала не понял, что спектакль кончился, ждали, что еще произойдет. Но уже все произошло.
Публика зашевелилась, люди стали подниматься и обсуждать увиденное. Одни говорили - гениально, другие - невразумительно, третьи – в этом что-то есть, но надо подумать. И все направились в фойе, где обещали фуршет по случаю премьеры.
Все ушли, осталась только Аня и ее группа. Ане казалось, что спектакль ее просто снес, стер в порошок, но она не могла сказать, почему. Они сидели в пустом зале, тихо обсуждая, кто что увидел. Все огни были погашены, только над дверью горела ненужная надпись: «выход».
Аню очень зацепила мысль про душу. Что он им душу дал, а они не взяли. Им не душа нужна была, а его поддержка. Чтобы их вели за руку и уговаривали не падать и скакали вокруг них кузнечиком, козленком и кенгуренком.
И тут кто-то сказал: А вдруг это и, правда, был Он? Никто не переспросил - кто, все поняли. Почему-то эту дикую, нелепую мысль подхватили. Появлялся же в Москве дьявол, если верить Булгакову? Тогда и Бог может явиться. Не в церкви, сквозь позолоту оклада, а вот так, в невразумительном перформансе и в стареньком костюме. Неожиданная и чудная мысль - а если это и правда Бог - бередила и тревожила всех. Это было тем более странно, что мистику у нас на группах не любили и не признавали.
Потом они пошли в фойе и среди закусывающей и выпивающей толпы сразу увидели его - режиссера. Аня, преодолев свою застенчивость, подошла к нему поблагодарить. Она коротко пролепетала "спасибо", а бог задержал ее руку в своей и заглянул в глаза. У него был взгляд побитой собаки. И в глазах вопросы: Как вам от того, что я сотворил? Вам нравиться моя работа? Вы не сердитесь?
Аня тогда так и не поняла, кто и о чем ее спрашивал - режиссер о своем спектакле или бог о мироздании. И еще долгое время она вспоминала эти усталые глаза, светящиеся вопросами, болью и сомнениями.
Продолжение - может быть следует...
ЧАСТЬ XХ
….Примерно в ту же пору в Аниной жизни случился этот спектакль.Кто-то из группы, в которой она занималась, принес билеты на закрытый показ. Это был никому не известный польский театр. Настолько неизвестный, что про него немедленно поползли слухи, больше похожие на легенды. У этого таинственного театра не было своего сайта, говорили, что и труппы постоянной нет, есть один главный режиссер, а актеров он набирает местных.
Говорили, что работают они в этом спектакле без грима, без музыки, и без единого слова. Его показывают в разных городах мира, но всегда не более одного - двух раз в городе. Рекламы никакой, даже афиши нигде не расклеивают. Неизвестно, что из этого соответствовало действительности, но билеты, и вправду, были подозрительно дешевые.
Войдя в зал, Аня обнаружила, что публика сидит везде, и на сцене тоже, а все действо должно протекать в узком пространстве между сценой и зрительным залом. Декорации были в стиле минимализм – желоб, по которому текла настоящая вода и громадный кусок оберточной бумаги, свисающий от пола до потолка в конце этого желоба.
Немолодой дядька в мятом костюме вывозил на садовой тачке большие мешки. Он их открывал, и из них вываливались странные существа - обритые наголо, в бесформенных тряпках, непонятного пола и возраста. Их черты лица были точно стерты, глаза пусты и бессмысленны. Дядька пытался этих безликих поставить на ноги. Было понятно, что он должен провести их по ручью к занавесу из оберточной бумаги, висящему в конце пути. А они вяло выскальзывали из его рук и падали - прямо в воду лицом - и лежали в ней, недвижные.
Идею Аня разгадала сразу. Это был бог, и он создавал людей. Ну, да, хлопотливый такой бог в дешевом, стареньком костюме. Он никак не напоминал классического бога из библии, который сотворил мир и сразу увидел, что это хорошо. Тот бог был абсолютный авторитет. Тот бог был уверен в себе и в делах рук своих. Тот бог точно знал, что хорошо, что плохо и как надо.
А этот был какой-то непрезентабельный и вел он себя отнюдь, не как большое начальство: влезал в воду по колено, суетливо помогал подняться этим убогим, поддерживал их, всячески ободрял, вдохновлял, подстегивал. Он был весь мокрый от воды и от усилий. И они, с его помощью вставали, и медленно-медленно, двигались к цели. Ане показалось, что у них, по мере движения, стали проявляться черты лица.
Наконец они дошли до завесы, и бог ее разорвал. Там стоял маленький ребенок − златокудрое дитя в белых одеждах. Очевидно, это была душа. Он их подвел друг к другу, вроде как познакомил, последний раз заботливо оглядел все и торопливо ушел. Было понятно, что у бога еще много других дел. А эти, пробужденные им, помедлили минутку и начали оседать на пол. И прямо на глазах становились опять безглазыми, безротыми, безропотными... Душа осталась стоять в одиночестве и растерянности, и это было очень страшно – сияющая белыми одеждами, никому не нужная душа, сиротливо переминающаяся с ноги на ногу.
Никто сначала не понял, что спектакль кончился, ждали, что еще произойдет. Но уже все произошло.
Публика зашевелилась, люди стали подниматься и обсуждать увиденное. Одни говорили - гениально, другие - невразумительно, третьи – в этом что-то есть, но надо подумать. И все направились в фойе, где обещали фуршет по случаю премьеры.
Все ушли, осталась только Аня и ее группа. Ане казалось, что спектакль ее просто снес, стер в порошок, но она не могла сказать, почему. Они сидели в пустом зале, тихо обсуждая, кто что увидел. Все огни были погашены, только над дверью горела ненужная надпись: «выход».
Аню очень зацепила мысль про душу. Что он им душу дал, а они не взяли. Им не душа нужна была, а его поддержка. Чтобы их вели за руку и уговаривали не падать и скакали вокруг них кузнечиком, козленком и кенгуренком.
И тут кто-то сказал: А вдруг это и, правда, был Он? Никто не переспросил - кто, все поняли. Почему-то эту дикую, нелепую мысль подхватили. Появлялся же в Москве дьявол, если верить Булгакову? Тогда и Бог может явиться. Не в церкви, сквозь позолоту оклада, а вот так, в невразумительном перформансе и в стареньком костюме. Неожиданная и чудная мысль - а если это и правда Бог - бередила и тревожила всех. Это было тем более странно, что мистику у нас на группах не любили и не признавали.
Потом они пошли в фойе и среди закусывающей и выпивающей толпы сразу увидели его - режиссера. Аня, преодолев свою застенчивость, подошла к нему поблагодарить. Она коротко пролепетала "спасибо", а бог задержал ее руку в своей и заглянул в глаза. У него был взгляд побитой собаки. И в глазах вопросы: Как вам от того, что я сотворил? Вам нравиться моя работа? Вы не сердитесь?
Аня тогда так и не поняла, кто и о чем ее спрашивал - режиссер о своем спектакле или бог о мироздании. И еще долгое время она вспоминала эти усталые глаза, светящиеся вопросами, болью и сомнениями.
Продолжение - может быть следует...
И еще вспомнилась старая притча анекдот про наводнение и мужика, не желающего использовать никакой реальной возможности для спасения, а только повторяющего: "Меня Бог спасет". Он в конце концов тонет, предстает пред Всевышним и высказывает Ему претензию: "Что же Ты! Я так верил, а Ты меня не спас?" И Господь отвечает ему: "Ну, как же так! Я тебе лодку посылал, катер посылал, вертолет посылал...а ты что сделал?..."
Почему-то вся помощь воспринимается как насилие или "совсем не та помощь"..при полном собственном бездействии...а потом остается лишь безвольно оплакивать погибшую Душу.
Вот такой отклик.
Спасибо Вам, что все-таки опубликовали продолжение.
(Анонимно)
(Анонимно)
Ваша, реальность мне интересна, задевает и ни разу не оставляет равнодушной. У меня стойкое ощущение, что я в ней чаще всего и живу, а если вдруг нет, то хочу жить, и скучаю по ней.
Мне все время кажется почему-то, что я понимаю, о чем Вы пишете, но, судя по Вашей реакции, иногда оказывается, что понимаю я что-то другое, опять, увы, свое и через себя. Поэтому, хоть я готова, и мне хочется откликнуться на Ваши записи - я стараюсь последнее время, по мере возможности, воздерживаться от комментариев, что не значит, что я перестала Вас читать или отказалась от намерения понять.
Писать или не писать в собственном ЖЖ - это, разумеется, Ваш выбор. Однако, если для Вас так важна обратная связь, я готова эту связь дать, хотя не могу, разумеется, поручиться за то, что мой отзыв покажется Вас созвучным. Простите, если опять напишу что-то не так!
Читая о том, как Ане отозвался Гоген, я опять ощутила радость понимания, захотелось закричать:"Да, да! Я знаю, о чем вы, у меня так много раз было!" Я помню, как у самой сладко, почти невыносимо болело и ныло в районе солнечного сплетения, знаю как это: - "оказаться в картине", ощутить запахи, вдохнуть воздух оттуда, кожей почувствовать жар или холод! И не отойдешь тогда от полотна. И бывает такое далеко не с каждой картиной или скульптурой, и не в каждую встречу!
А лично мне еще очень хочется, чтобы в такие моменты кто-то понял и разделил то, что я увидела и почувствовала.
Последнее мое открытие - Александр Маранов. Я искала в поисковике хокку:
"Ива склонилась и спит.
И кажется мне, соловей на ветке -
Это ее душа."
А поисковик выдал среди прочего "Иву" Маранова,
http://korinfskaja-n.narod.ru/image_v/kartinki/ivamaranov.jpg
и я была потрясена! Вот так же когда-то в детстве потряс меня Чюрлёнис!
Просмотрела потом все его картины, что нашла. Не все одинаково созвучно, но очень многое.
http://i.allday.ru/uploads/posts/2009-08/thumbs/1251480778_proyavlenie.jpg
http://img0.liveinternet.ru/images/attach/c/1/58/906/58906905_Zakat_na_Amazonke.jpg
http://crazy.werd.ru/uploads/posts/thumbs/2009-08-31/1251702429_5.jpg
http://crazy.werd.ru/uploads/posts/thumbs/2009-08-31/1251702429_-jabb.jpg
И так далее…
Вот они - пойманные "границы миров"! Те самые волшебные переходы, сияющие тропинки в неведомое, что мне самой всегда чудились в весенней солнечной прозрачности или в концентрированных снопах света, проходящих в разрывы крон деревьев в густом лесу до самой земли. Границы миров в тенях, отбрасываемых лампой, в зимних снежных сумерках, в игре солнечных лучей на водяной ряби!
И про Бога тоже хочу откликнуться. В картинах Маранова для меня светится божественное присутствие. Для меня Он не в обрядах, не в заповеданных канонах, как и для Оксаны, написавшей Вам выше.
Он может проявиться где угодно и в чем угодно, если его хочешь увидеть и почувствовать, если Его призывает твоя,подаренная им, бессмертная душа! Так что я ни минуты не сомневаюсь, что оппонент Воланда вполне мог дать спектакль, на который попали астовцы.
Salvatoria
(Анонимно)
Почему я всегда считала, что Душа есть во мне, что она всегда со мной? Как будто это данность наравне с остальными органами тела… Я, как и olexell, никогда не чувствовала присутствия Бога в церкви. Действительно, смущает и часто отталкивает требования соблюдения обрядов. Но даже не в этом дело…. Люди, только конкретные люди, которых встречаешь в жизни, по-моему, могут дать намек, надежду, на присутствие в них Бога. И только от меня зависит – увижу ли я это золотое свечение, потянусь к нему, попробую прикоснуться, что-то дать, или, привычно погрузив взгляд внутрь булькающего варева собственных проблем, торопливо прочешу мимо…
Я, почему-то, очень четко провела параллель между занятиями на группе у Ани и спектаклем. Ведь, психотерапевт, как Вы писали раньше, может показать, где зарыт клад, подвести к воде, но заставить пить – невозможно. Так же, как невозможно запихнуть внутрь человека Душу. Только он сам может захотеть этого.
Стало стыдно от того, как смею не давать отклик на Ваши посты здесь, в ЖЖ. А Вы, как тот режиссер, со светящимися болью и вопросами глазами смотрите прямо в душу прочитавшему. И, не слыша отклика, наверное, отчаиваетесь, сомневаетесь, а стоит ли писать, а нужно ли это кому-нибудь…
Дорогая, дорогая Евгения Петровна, стоит! Простите, и, пожалуйста, пишите. Ну, ведь если Вы не станете – кто еще, где еще, в каком уголке планеты найти родник с чистейшей Живой водой?
Этот пост доставил боль. А я сижу - реву и улыбаюсь… Ведь это значит, наверное, что есть чему болеть, и что там, в глубине, и вправду, кто-то скребется и плачет… о чем он, бедный златокудрый малыш в белых одеждах? Быть может о Любви, которой так хочется, и о которой так мало знаю? А может об истинном сострадании, которое мечтаю испытать….
P.S. Индусы, с которыми я работаю вот уже 11 лет - удивительные создания. Они каждое утро говорят мне: «Намасте, Марина», а по-русски это будет – «Я приветствую в тебе Бога». Здорово, правда? Они искренне уверены в том, что Он там есть….
С огромным уважением, надеждой и благодарностью
Марина.
Очень точно, очень верно.
Вопрос "нужно ли это кому-нибудь?", мне кажется, самый человеческий вопрос. Но! Из категории божественных вопросов... Если нет сомнений и вопроса "нужно ли?", это, наверное, ближе к терминатору.
(Анонимно)
Поразила мысль, что эти безликие герои из спектакля принимают за должное, что их поддерживают, волокут, ставят на ноги. А "дядька", несмотря на их неживые лица и пустые глаза, вновь поднимает и заботится, чтобы дошли они, чтобы могли открыть для себя сокровище.
Есть представление о Боге, что он может карать, может помогать, особенно если очень сильно просить, или соблюдать определенные ритуалы.
А мысль, что он уже помогает, уже поддерживает, несмотря на равнодушие, и что у людей уже есть бесценный подарок - Душа, а дар этот не принимается или не понимается, или не имеет ценности.., эта мысль дарит новые размышления.
Евгения Петровна, то, о чем Вы пишите, в блоге, статьях, ценно и очень нужно. Мне помогает увидеть и признать в себе то, что обычно так не хочется и не принято замечать.
Спасибо!
Анна М.
(Анонимно)
Задело... Евгения Петровна, спасибо вам. В этих строках увидел себя на занятиях. Душа оказалась вторична, а главное это то, что тебя ведут, подсказывают, переживают за то, как ты. Велик соблазн ходить на аст, потому что тебя понимают и, кажется, даже кому-то нужен. При этом даже не пытаясь захотеть помочь себе и своей душе.
Владимир М. Презентация.
«Им нужна была не душа, а поддержка…»
Но ведь если этого не делать, то выходит, что человек без нее просто телесная оболочка, что то из разряда упаковочных бумаг.
Re: «Им нужна была не душа, а поддержка…»
И сразу мысль возникла - а вдруг упаковочная бумага (а заодно и целлофановые пакеты)уверены, что и у них, конечно же, есть душа?
No title